Мягкий свет.
Звучит “Песня о былом” Б.Окуджавы. Группами выходят актеры, прислушиваются к песне, начинают подпевать, обращаясь больше к себе, чем к зрителю. Рассаживаются на места.
Сцена заполняется светом. Тишина.
На сценической площадке вдоль кулис на стульях сидят актеры, перед ними четыре стола покрытых белыми скатертями, на каждом столе стакан с водой и ломтиком хлеба, подобно тем, что ставят для поминовения погибших. У задника сцены выгородка классной комнаты: четыре куба, стулья, стол с белой скатертью, на столе глобус, ваза весенних цветов, ученические тетради, книга, портрет воина, стакан покрытый хлебом.
Свет на центр площадки.
В центр площадки выходит девушка с гитарой, исполняет песню самодеятельного автора «Кукушка».

Часто снится мне мой класс родной,
Детская улыбка оживает.
Серая кукушка за рекой
Сколько жить осталось мне считает.

Слышится во сне звон голосов,
Детский смех, как эхо на опушке,
Восемьдесят, девяносто, сто –
Что-то ты расщедрилась, кукушка.

Я скучаю по цветам в росе,
По восходам мирным и закатам.
На врагами выжженной земле
Защищают Родину солдаты.

Они тратят жизни не скупясь,
Им привычны холод и усталость,
Сил своих не копят про запас –
Так, скажи же, сколько им осталось,
Скажи, кукушка.

Только ты, кукушка не спеши
Мне давать чужую долю чью-то:
У солдата вечность впереди,
Ты ее со старостью не путай.

Часто сниться мне мой класс родной…
Во время исполнения песни классная комната заполняется актерами, играющими учеников, которые слушают песню учительницы. Последние аккорды песни сменяются фонограммой песни из к/ф «Белорусский вокзал» Б.Окуджавы.
Тихо звучит голос актрисы В.Ургант, и постепенно, вначале ученики, а потом и все актеры начинают подпевать. К финалу песня приобретает громкое, почти звенящее звучание. Песня переходит в марш. Ученики – мальчики и девочки – маршируют по площадке, составляя несложный строевой рисунок. Замирают на авансцене выстроенные в две шеренги, лицом к зрителю. Руки вскинуты к воображаемым фуражкам.
Затемнение.
Звучит метроном (20 сек). В рапиде ученики, разворачиваясь к классу и занимая свои мизансцены обычной классной жизни, движутся так, словно кинопленка отматывает время назад.
Яркий свет.
Звучит песня «Над морем, над сушей» Б.Окуджавы. Ученики в быстром темпе готовятся к уроку: раздают тетради, ставят стулья, переносят глобус и т.п. Замирают за столами, склонившись над тетрадями.
Отрывок из пьесы Б.Васильева “Завтра была война”
Учительница: Так. Сдаем сочинения. Быстренько!
(Ученики весело переговариваясь сдают тетради. Рассаживаются на места.)
Учительница: Поздравляю вас с приближающимся окончанием учебного года, желаю хорошего настроения и полезного времяпрепровождения ваших каникул!
Ученики: Спасибо! Постараемся! И вам хороших каникул!
(Учительница отворачивается к столу.)
Звучит “Вальс” Яна Тирсона
Ученик 1: Кто последний встанет, тот и кич! Все вскакивают.
Ученик 1: Сашка последний!
Саша: Почему я?
Все: Ты! Ты! Начинается игра в кича. Все носятся по площадке.
Ученик 2: Ребята, подождите! Мне отец фотоаппарат разрешил взять сегодня.
Ученики: Ну, да? Ври больше! Покажи!
Ученик 3: Так, что ты молчишь, давай сфотографируемся! На память!
Ученик2: Бежит за фотоаппаратом, остальные прихорашиваются, девочки подбегают к учительнице.
Ученица 1: Анна Андреевна, сфотографируйтесь с нашим классом, пожалуйста! У Димы фотоаппарат есть! Мы вам карточку потом отдадим. Будете наш класс вспоминать, а мы вас!
Учительница садиться на стул, весь класс становится рядом. Мальчик с фотоаппаратом на авансцене спиной к зрителю. Все замирают. Щелчок фотоаппарата.
Музыка обрывается
Луч света на замерших фигурах, остальная часть сцены затемнена.
Учительница: От моего класса у меня остались воспоминания и одна фотография. Групповой портрет: мальчики по краям, девочки вокруг меня. А еще в тот день я предложила ребятам сочинение на тему «Кем я хочу быть». И все ребята написали, что хотят стать командирами Красной Армии. Даже Володя Храмов пожелал быть танкистом. Они искренне верили, что их судьба будет суровой. Они сами избрали ее. А фотография поблекла. И края ее окончательно расплылись. Иногда мне кажется, что расплылись они потому, что мальчики нашего класса давно отошли в небытие. Они так и не успели повзрослеть. И черты их растворило время. Время… А ведь, казалось, еще вчера был школьный бал.
Свет заполняет сцену.
Саша: Школьный бал!
Ученик 2: Белый вальс!
Ученик 4: Дамы приглашаю кавалеров!
Звучит “Вальс” Яна Тирсона
Мальчики расходятся по четырем углам. В центре кружатся девочки. Останавливаются напротив ребят. Начинается вальс по кругу. С каждым кругом за кулисы уходит по одному мальчику. Девочки остаются одни, но продолжают движение.
Гудок поезда. Стук колес, набирающих скорость. Гудки чаще. Девочки замирают на площадке, ищут в поезде знакомые лица, провожают взмахом руки затихающий вдали поезд. Задник сцены раскрывается, там, словно на подножке вагона, стоят мальчики в пилотках, гимнастерках и машут провожающим.
Звучит песня “До свидания, мальчики” Б.Окуджавы
На музыкальном вступлении песни все ребята выходят на середину сцены. К ним подходят девушки. Идет молчаливая сцена прощания. Девушки провожают ребят на войну. Обнимают, целуют, плачут, дают какие-то свертки, узлы. К концу вступления песни девушки оставляют ребят и располагаются по краям сцены вдоль столов. Мальчики остаются на площадке, кто-то присаживается. Девочки под фонограмму начинают петь. Там, где звучат мужские голоса, – поют ребята. И вот уже они солдаты, стоят словно на фотографии. Задумчиво смотрят в зрительный зал.
Свет на солдатах!
Звучит начало песни «Темная ночь» Н.Богословского. На ее фоне, после небольшой паузы солдат 1 читает стихотворение «Жди меня…» К.Симонова. Песня постепенно замолкает.
Жди меня, и я вернусь,
Только очень жди,
Жди, когда наводят грусть
Желтые дожди. Жди, когда снега метут,
Жди, когда жара,
Жди, когда других не ждут,
Позабыв вчера.
Жди, когда из дальних мест
Писем не придет,
Жди, когда уж надоест
Всем, кто вместе ждет.
Жди меня, и я вернусь,
Не желай добра
Всем, кто знает наизусть,
Что забыть пора.
Пусть поверят сын и мать,
В то, что нет меня.
Пусть друзья устанут ждать,
Сядут у огня,
Выпьют горькое вино
На помин души…
Жди. И с ними заодно
Выпить не спеши.
Жди меня и я вернусь
Всем смертям на зло!
Кто не ждал меня тот пусть
Скажет – “Повезло”
Не понять не ждавшим им,
Как среди огня
Ожиданием своим
Ты спасла меня.
Как я выжил, будем знать.
Только мы с тобой –
Просто ты умела ждать,
Как никто другой.
На последних словах стихотворения тихо возникает песня «В землянке» К.Листова. Короткая пауза. Солдат 2 читает стихотворение «Итальянец» М.Светлова. Песня постепенно замолкает.
Черный крест на груди итальянца,
Ни резьбы, ни узора, ни глянца –
Небогатым семейством хранимый
И единственным сыном носимый…
Молодой уроженец Неаполя!
Что оставил в России ты на поле?
Почему ты не мог быть счастливым
Над родным знаменитым заливом?
Я, убивавший тебя под Моздоком,
Так мечтал о вулкане далеком!
Как я грезил на волжском приволье
Хоть разок прокатиться в гондоле!
Но ведь я не пришел с пистолетом
Отнимать итальянское лето,
Но ведь пули мои не свистели
Над священной землей Рафаэля.
Здесь я выстрелил! Здесь, где родился,
Где собой и друзьями гордился,
Где былины о наших народах
Никогда не звучат в переводах.
Разве среднего Дона излучина
Иностранным ученым изучена?
Нашу землю – Россию, Рассею,
Разве ты распахал и засеял?
Нет! Тебя привезли в эшелоне
Для захвата далеких колоний,
Чтобы крест из ларца из фамильного
Вырастал до размеров могильного.
Я не дам свою Родину вывезти
За простор чужеземных морей
Я стреляю – и нет справедливости
Справедливее пули моей!
Никогда ты здесь не жил и не был!
Но разбросано в снежных полях
Итальянское синее небо,
Застекленное в мертвых глазах…
На последних словах стихотворения звучит песня «Служили два друга в
нашем полку». Солдат 3 читает стихотворение «Он не вернулся из боя» В.Высоцкого.
Песня постепенно умолкает.
Почему все не так? Вроде – все как всегда:
То же небо опять голубое,
Тот же лес, тот же воздух и та же вода,
Только он не вернулся из боя.
Мне теперь не понять, кто же прав был из нас
В наших спорах без сна и покоя,
Мне не стало хватать его только сейчас,
Когда он не вернулся из боя.
Он молчал невпопад и не в такт подпевал,
Он всегда говорил про другое,
Он мне спать не давал, он с восходом вставал,
А вчера не вернулся из боя.
То, что пусто теперь – не про то разговор,
Вдруг заметил я – нас было двое.
Для меня словно ветром задуло костер,
Когда он не вернулся из боя.
Нынче вырвалась, словно из плена весна.
По ошибке окликнул его я:
– Друг, оставь покурить! – а в ответ – тишина….
Он вчера не вернулся из боя.
Наши мертвые нас не оставят в беде,
Наши павшие, как часовые.
Отражается небо в лесу, как в воде,
И деревья стоят голубые.
Нам и места в землянке хватало вполне,
Нам и время текло для обоих….
Все теперь – одному. Только кажется мне –
Это я не вернулся из боя.
Луч освещает лестницу.
Звучит песня «Синий платочек» Ю.Петербургского. С лесенки, которая была подножкой вагона, спускается девушка в ситцевом платье и с синим платочком. Она появляется словно мечта, воспоминание. Исполняя песню, танцует между солдатами, приглашает их вальсировать, постепенно уходит снова на лесенку и последние слова поет оттуда. Луч света гаснет и она исчезает.

Звучит вступление к песне М.Фрадкина «Случайный вальс». Кто-то из ребят повязал платок на голову, кто-то, дурачась, пригласил его к танцу. К ним присоединяются еще, еще… Другие организовали импровизированный беспредметный оркестр. И вот всё кружатся в вальсе под фонограмму и снова дурачатся, и снова танцуют.
Командир: «Становись!»
Звучит песня «Прощай, Арбат!» Б.Окуджавы. Мальчики, быстро
выстраиваются в колонну по два человека, маршируют на месте, поют под
фонограмму. Девочки машут им белыми платочками. На последнем куплете
останавливаются.
Звучит фонограмма песни «Не верьте погоде…» Б.Окуджавы. Из колонны поочередно один за другим выходят мальчики на авансцену, вслушиваются в звуки музыки, вглядываются в окружающую из жизнь, как бы прощаясь с нею и уходят в глубину сцены, образуя на фоне задника пластическую композицию. По мере того, как ребята выходят на авансцену, колонна медленно движется вперед и тает. В конце колонны появляются девочки (бывшие ученицы). Они в пилотках. В руках у них портрет воина. Ставят портрет на стул посредине сцены, отдают честь и тоже уходят в глубину.
Звучит песня «Красные отряды» Б.Окуджавы. Появляется девушка в черном трико и красной накидке. Она танцует под фонограмму танец сражения. В конце танца накидка превращается в красное знамя и девушка, танцуя, уносит его за кулисы в глубину сцены.
Из глубины сцены одна за другой появляются девушки в пилотках (бывшие ученицы). Они читают свои монологи и снова исчезают в глубине сцены.
Монолог из пьесы «А зори здесь тихие…» Б.Васильева.
Ученица 1: Я только раз видела рукопашный. Один раз наяву и сотни раз во сне. Кто говорит, что на войне не страшно, тот ничего не знает о войне. 22 июня было воскресенье, а уже в понедельник, весь наш класс в полном составе явился в военкомат. Чтобы нас взяли на фронт добровольцами. И весь класс записали, кроме меня. Я не подошла под армейские стандарты ни ростом, ни возрастом. А я не сдавалась, я целую неделю штурмовала этот военкомат, пока запутавшийся от бессонницы полковник не направил меня в летную школу, а оттуда, через 6 месяцев, я попала на фронт. Но мир требовал не моего героического порыва, а неукоснительного исполнения воинского устава. И после моего первого боя, комсомольским решением нашего взвода, меня решили судить. За трусость. А ведь это не трусость. Трусость во втором бою проявляется, а в первом – это была растерянность. От неопытности. Правда? А через неделю мы лежали в засаде. Мимо шел немецкий патруль из двух человек, держа автоматы наизготовку. Один прошел совсем рядом, молча переваливаясь всем телом с пятки на носок. В одной руке он сжимал нож, а в другой автомат. Прошел мимо – не заметил. А я лежала и почувствовала запах, тяжелый запах чужого тела. И я не выдержала! Я бросилась наперерез, и ничего не видя и не слыша вокруг себя от ужаса, я кричала: «Мама! Мамочка!»
Монолог из пьесы “В списках не значатся”Б. Васильева.
Ученица 2: Я не могу стать на колени… Я не могу стать на колени, потому что у меня протез, но я стану. Когда сниму его, я стану на колени. Я… я боялась. Я так боялась, что ты не такой, не тот, кого я люблю. Молчи! Пожалуйста, молчи! Я помню, какая я. Не думай, что я могу забыть об этом. Меня всю жизнь жалели: и дети и взрослые – все жалели! Но когда жалеют, отдают половину, понимаешь? А ты, ты остался из-за меня, ты не бросил меня, не оставил тут, не отправил к немцам, как они тебе предлагали! Я же слышала все, каждое слово слышала! Я же никогда, никогда в жизни и помечтать-то не смела, что могу полюбить! Мне с детства, мне же с самого детства только и твердили, что я несчастная, что я не такая, как все остальные девочки. Даже мама об этом говорила. Потому что жалела меня и хотела, чтобы я привыкла к тому, что я – такая, привыкла и не страдала бы больше. И я привыкла! Я уже совсем привыкла. Потому-то и с девочками не дружила, а только с мальчишками. Девочки, они ведь только и говорят, что о любви, да планы всякие строят. А я что могла построить? О чем я могла помечтать? Я, может быть, глупости сейчас говорю и даже, наверное, глупости, но ты ведь все понимаешь, правда? Я просто не могу молчать, я боюсь замолчать, потому что тогда начнешь говорить ты и скажешь, что я – дура набитая, что нашла время влюбиться… Но разве мы виноваты, что сейчас война? Разве мы виноваты?
Монолог из пьесы “А зори здесь тихие”Б. Васильева
Ученица 3: Я была первая из класса, кто вышел замуж. И не за кого-нибудь, а за красного командира, да при том пограничника. И более счастливой девушки просто не могло быть! А через год началась война. В тот день я была одной из немногих, кто не испугался, не ударился в панику. Я – Рита Осянина, всегда была спокойная и рассудительная. Меня хотели отправить в тыл, а я рвалась в бой. Наконец взяли, санитаркой. А через месяц направили в полковую зенитную школу. А старший лейтенант Осянин погиб… на второй день войны… Я узнала об этом только в июле, когда с пограничной заставы чудом пробился сержант-пограничник. Начальство ценило меня и уважило личную просьбу направить по окончанию учебы на тот участок, где была застава, где погиб муж в жестоком бою. Казалось, я могла считать себя довольной, я добилась того, чего хотела. Вот только ненавидеть я научилась тихо и беспощадно…
Монолог из пьесы “В списках не значатся”Б. Васильева
Ученица 4: Я бы тебя никогда не оставила. Я ведь думала, что так оно и будет. Что я умру немного раньше тебя и умру счастливой. Ты моя жизнь, моя радость, мое солнце, все ты! Ты все, что есть у меня. Но наш маленький. Он должен родиться. Он же ни в чем не виноват перед людьми. И он должен родиться здоровеньким, обязательно здоровеньким. А здесь… Здесь я каждую секунду чувствую, как убывают его силы. Уже его силы, не мои, а его! Каждой женщине Бог дает немножко счастья и очень много долга. А я была счастлива! Я была так счастлива, как не может быть счастлива ни одна женщина в мире, потому что это счастье дал мне ты! Ты один! И только мне одной! Дал вопреки войне, вопреки моей судьбе, вопреки всему на свете. Я знаю, что тебе сейчас тяжелее, чем мне. Ты остаешься один, а я ухожу и уношу с собой частичку твоего будущего. Я знаю, что сейчас идут самые страшные часы нашей жизни… Но мы должны, Мы обязаны их пережить, чтобы жил он… наш маленький…
Отрывок из повести И.Серкова “Мы с Санькой”
К портрету воина подходит Бабушка, крестится, кланяется до земли.
Внучка. Я никогда не видела, чтобы бабушка крестилась или молилась. Поминать бога иной раз поминала, а молиться – нет, не водилось за ней такого. Женщины, что у нас зимовали, частенько отбивали перед нашей богородицей поклоны, а бабушка и молитвы-то ни одной не знала. И говорила бабушка о нем, как о близком знакомом, как о соседе…
Бабушка. То ли он там самогон пьет, то ли он там спит, лихо его ведает. Ну, взялся быть богом, так правь. А то как тот старый Агей: совсем в детство впал.
Внучка. Так и закрепилась за бабушкой слава великой грешницы. Но однажды… Было это, когда от отца пришло второе письмо. Раньше он писал, что лежит в госпитале с таким ранением, после которого, отпустят домой. Бабушка радовалась, ждала его со дня на день, и вдруг приносят новый солдатский треугольник. Никто отца и не думает отпускать домой. Попались хорошие врачи, вылечили как следует, и какая-то комиссия признала его еще годным. И вот в тот день я подслушала, как она беседовала с богом. Было поздно, а мне не спалось. Лезет в голову всякая всячина: война, незасеянный огород, который и засеять-то нечем. И вдруг я слышу…
Бабушка. Ты послушай, что я тебе скажу, господи…
Внучка. Сперва показалось, что бабушка ко мне обращается, только странно было, почему она меня так зовет: «господи».
Бабушка. Ты пойми меня, господи. Мы с тобой, слава богу, в годах да и в каких еще годах. Так кто ж и посоветует друг другу, если не старики? Поди и самому нелегко на старости лет с этими людьми. И не столько с людьми, сколько с нелюдями. Наплодил ты на свет разных гитлеров, а теперь, видать, и сам не рад….
Внучка. Все это начало меня забавлять. Но бабушкин голос звучит так серьезно, так проникновенно, что смеяться я не могу – неловко. Она долго высказывала свое сочувствие богу, а потом дала ему несколько советов, словно бы начала поучать, как ему быть там, на небе…
Бабушка. Много молитв идет к тебе, господи. Сразу, поди, и не разберешь, которая от сердца, а которая от хитрости. Так я тебе вот что скажу: не больно-то слушай соседку мою, Чмышиху. Притворяется она святой, а брехать – не цепом махать. Обо мне что говорить станет – не слушай. Молиться я не умею, это правда. Да и то: когда мне молиться? Как набегаюсь за день – веришь ли, господи? – упаду и ног не чую. Да и что тебе мои молитвы. Ризу из них новую не сошьешь.
Грех тебе гневаться на меня, господи. Сам знаешь, сколько живу – все сирот гляжу. Отца с матерью ты наших рано прибрал. Помнишь ту войну, когда я еще в девках ходила. С японцами какими-то. Вернулся батька, похаркал зимушку кровью, и перед пасхой схоронили. А мама у попа под мешком пшеницы надорвалась. Легко мне было братьев и сестер кормить – четыре души?
Замуж вышла. Ну, думаю, отдохну за мужней спиной. А оно пошло – что ни год, то удод: Ефим, Марина, Степан, Одарка. Да еще померло трое. Мало тебе их было – и мужика прибрал. От испанки он помер, господи, в ту войну с немцами. Вот тебе и снова сироты. Мед мне был? Это только, кто не знает, скажет. А теперь ты мне и дочериных оставил…. Оставил ты их без матери, не оставь без батьки. Об одном прошу тебя, заклинаю: Кирилл, зять мой, на войне, и ты сам слышал, что он пишет в письме. Не отпускают его домой. Так погни ты, господи, ружья гитлерам, отсуши ты им руки, ослепи глаза, чтоб не попали они в зятя. И ерапланы ихние поломай, и бомбы ихние попорти…
Внучка. Нашла бабушка диверсанта.
Бабушка. Ты же только смотри там, Кириллов у нас в Подлюбичах вона сколько: Кирилл Цыган, Кирилл Назаров, Кирилл Лебеда, которого Перепелкой кличут, и Язепова старшего хлопца Кириллом зовут. Все они люди хорошие, защити их и смилуйся над ними. Но коли неуправка у тебя будет, ты больше за моим присматривай – не осироти вконец малых, неразумных. А ещё господи, не трожь меня, пока сам с войны не придет… Ты не бойся, вернется – я здесь не задержусь. Вот тогда делай; со мной, что хочешь. Ничего я уже не боюсь, всего на этом свете навидалась.
(крестится и делает поклон, затем обращается к внучке)
Все увидят зенки твои лупатые. В кои-то веки душу отвела, так и тут без нее не обошлось.
Внучка. Что правда, то правда. Никогда бабушка не молилась до этого, и после этого я больше не слыхала. Так и живет безбожницей.
Включает радио. Громко звучит песня М.Фрадкина «Дорога на Берлин»
Свет на всю площадку.
Все бодро и весело поют. Со словами «На Берлин!» На высоком станке в
глубине сцены появляется девушка в черном трико с красным знаменем,
размахивает им.
Звучит песня “Вернулись полки из похода” Б.Окуджавы. Ее поют под фонограмму ребята, стоящие в глубине сцены. Они возвращаются с войны. Девушки вдоль кулис приветствуют их, машут цветами и платками, подбегают к ребятам, дарят им цветы, обнимают, целуют и возвращаются на свои места.
Ребята стоят словно на фотографии.
Звучит песня «В нашем доме война отгремела» Б.Окуджавы. Ребята поют. На проигрыше одна за другой на сцену выходят девушки, сидевшие по краям сцены. Они поодиночке кружатся в вальсе и заполняют всю сцену.
Звучит песня «Блиндажи той войны» Б.Окуджавы. Поют девушки. Песня заканчивается, девушки снова возвращаются к своим стульям, стоящим по краям сцены.
Звучит песня «Бери шинель» Б. Окуджавы. Один из ребят подходит к портрету солдата, садится на пол, поет. К нему присоединяется второй, третий… И вот все солдаты собрались возле портрета. Все поют. Среди них – одна женщина. Это мать. Девушка в черном трико склоняет красное знамя над портретом.
Выходит Мать, читает стихотворение «Баллада о матери» А.Дементьева.
Постарела мать за тридцать лет,
А вестей от сына нет и нет.
Но она все продолжает ждать,
Потому что верит, потому что мать.
И на что надеется она?
Много лет, как кончилась война,
Много лет, как все пришли назад,
Кроме мертвых, что в земле лежат.
Сколько их в то дальнее село
Мальчиков безусых не пришло.
Раз в село прислали по весне
Фильм документальный; о войне.
Все пришли в кино и стар, и мал,
Кто познал войну и кто не знал.
Перед горькой памятью людской
Разливалась ненависть рекой.
Трудно это было вспоминать
Вдруг с экрана сын взглянул на мать;
Мать узнала сына в тот же миг
И пронесся материнский крик:
«Алексей, Алёшенька, сынок!»
Будто сын ее услышать мог.
Он рванулся из окопа в бой,
Встала мать прикрыть его собой.
Все боялась, вдруг он упадет,
Но сквозь годы мчался сын вперед…
«Алексей!» – кричали земляки,
«Алексей, – просили, – добеги!»
Кадр сменился, сын остался жить,
Просит мать о сыне повторить.
И опять в атаку он бежит,
Жив, здоров, не ранен, не убит.
(Тихо звучит “Лунная соната” Бетховена)
Дома ей все чудилось кино.
Все ждала вот-вот сейчас в окно,
Посреди тревожной тишины
Постучится сын ее с войны.

Музыка звучит громче, некоторое время все слушают.
Один из ребят читает стихотворение «Баллада о борьбе» В.Высоцкого
Средь оплывших свечей и вечерних молитв,
Средь военных трофеев и мирных костров
Жили книжные дети, не знавшие битв,
Изнывая от мелких своих катастроф.

Детям вечно досаден
Их возраст и быт, –
И дрались мы до ссадин,
До смертных обид.
Но одежды латали
Нам матери в срок,
Мы же книги глотали,
Пьянея от строк.

Липли волосы нам на вспотевшие лбы,
И сосало под ложечкой сладко от фраз,
И кружил наши головы запах борьбы,
Со страниц пожелтевших стекая от нас.

И пытались постичь
Мы, не знавшие войн,
За воинственный клич
Принимавшие вой,
Тайну слова “приказ”,
Назначенье границ,
Смысл атаки и лязг
Боевых колесниц.

А в кипящих котлах прежних боен и смут
Столько пищи для маленьких наших мозгов!
Мы на роли предателей, трусов, иуд
В детских играх своих назначали врагов.

И злодея слезам
Не давали остыть,
И прекраснейших дам
Обещали любить,
И, друзей успокоив
И ближних любя,
Мы на роли героев
Вводили себя.

Только в грезы нельзя насовсем убежать,
Краткий миг у забав – столько боли вокруг.
Попытайся ладони у мертвых разжать
И оружье принять из натруженных рук.

Испытай, завладев
Еще теплым мечем
И доспехи надев
Что почем, что почем!
Разберись, кто ты – трус
Иль избранник судьбы,
И попробуй на вкус
Настоящей борьбы.

И когда рядом рухнет израненный друг
И над первой потерей ты взвоешь, скорбя,
И когда ты без кожи останешься вдруг
От того, что убили его, не тебя,-

Ты поймешь, что узнал,
Отличил, отыскал
По оскалу забрал:
Это – смерти оскал!
Ложь и зло, – погляди,
Как их лица грубы!
И всегда позади –
Воронье и гробы.

Если мяса с ножа
Ты не ел ни куска,
Если, руки сложа,
Наблюдал свысока
И в борьбу не вступил
С подлецом, с палачом, –
Значит, в жизни ты был
Ни при чем, ни при чем!

Если, путь прорубая отцовским мечом,
Ты соленые слезы на ус намотал,
Если в жарком бою испытал что почем,
Значит, нужные книги ты в детстве читал!
Свет на всю площадку, все герои выходят вперед.
Звучит пеня «Не верь ни Богу, ни судьбе» Б.Окуджавы. Все поют.
Звучит песня «Песенка о ночной Москве» Б.Окуджавы. Все поют.
Звучит марш из к/ф «Белорусский вокзал». Все маршируют, потом замирают. Поклон.
Звучит песня «Песня о былом» Б. Окуджавы. Уход за кулисы.